У меня был опыт клинической смерти, и там не было ничего, там были нечто и некто, и там было много людей. И там было хорошо. И я хотела остаться. А мне сказали, что в другой раз и дали поручение. А поручение-то я и не помню
А может это был опыт моего воображение, а опыт тех, кто не видел ничего - ну так может они тоже просто не помнят, как я не помню своё поручение. Это я к чему? К тому, что мы не знаем наверняка на 100%, есть ТАМ что-то или нет, а те, кто знают - нам рассказать уже не могут.
И в таком случае это только вопрос веры, а верить лучше в то, что делает существование как минимум приемлемым. Если лучше верить, что ТАМ ничего нет - ну и хорошо, а если приятней верить, что ТАМ - что-то есть, то и тоже здорово. Мне лучше верится в то, что там - что-то есть, таково моё субъективное восприятие всего разного, что со мной происходило, мой опыт. Это я опять же к чему? Восприятие смерти - наверное, самая интимная и субъективная штука из всех интимных и субъективных. Я думаю, что взаимодействия со смертью - ещё самая большая, важная и сложная задача в жизни. И её решение - это процесс. И от того, как он протекает, зависит качество жизни, а не от того, сколько осталось рук и ног и какое количество всего болит, и как часто.
Однако при столкновении с вопросом личной смерти или с вопросом личной смерти кого-то из близких ситуация обостряется, вопрос встаёт ребром, жить, кстати, может стать невыносимо. Человек так хитро устроен, что с одной стороны пропажа руки у него или у близкого им воспринимается как близость смерти (и я думаю, что так оно и есть), вот она пришла и поцеловала в губы. А с другой стороны он устроен так, что только проходя со смертью рядом, человек начинает ощущать жизнь - какая же она и из чего состоит, что в ней ему ценно, а что так, шелуха. Страшно банальную и заезженную штуку сказала, но всё же.
Однако тема всё-таки не про смерть, а про жизнь. Насчёт спарты - я против. Я так не чувствую. Насчёт эвтаназии - я за, однако должно быть очень много условий, очерчивающих рамки данной процедуры, чтобы человечество не стало бесчеловечным под видом заботы.
Насчёт того, что не хочется быть обузой родным - не верю. Не хочется чувствовать себя беспомощным, ненужным, чувствовать к себе отвращение и даже ненависть - в такое верю. Ну а если вы будете лежать себе растением и ничего не осознавать - ну тогда это уже не ваша задача будет решать, возиться с растением или нет, эту задачу будут решать ваши родственники и/или дети, и пусть решают, это будет Очень Важный Выбор для них, который определит всю их дальнейшую жизнь. Поэтому я думаю, что не стоит пытаться отнять у людей важнейший в их жизни опыт. Если сольют - сами будут с совестью договариваться, если не сольют - сами будут договариваться с собой о своей жизни и её содержимом.
А вот как им будет с вами, например, взявшей и самостоятельно умершей? СтОит задуматься, как они с этим будут жить, и тут, я думаю, стоит не побыть эгоистом, и немножко пожалеть их, а не себя. У меня есть друзья, пережившие явный или неявный суицид родных. Это покалеченные люди. Не думаю, что вы желаете это своим детям и близким. Я сама пережила такой хитрый суицид деда, который меня на ручках вынянчил и мир мне открыл, был первым моим учителем. Он был очень стар и очень болен, а ещё пил и не мог бросить. Он дождался, когда все разъедутся, набрал очень горячую ванную, достал "смертельное" (раньше старики такое собирали), бахнул стакан водки и лёг в ванную. Инсульт. Мне было 9 лет. Как прошла моя жизнь под влиянием этого - отдельный рассказ, предназначенный для ушей психотерапевта, тут скажу коротко - она не была такой радостной, весёлой и счастливой, какой её желали мне мои родители и какой мы все желаем своим деткам.
Я сама живу несколько лет уже с болевым синдромом. Это, конечно, не рак на последней стадии, а другое дурацкое заболевание, и были моменты, когда ну вы поняли. Особенно когда всё началось и стало понятно, что это навсегда. Моя мама меня тогда слила, и это был страшный удар для меня. Я-то думала, что какая бы она ни была в некоторые моменты, в такой момент она меня не бросит, а вот. Был сложный период, мне отвели жизни 5 лет, 5 лет с болевым синдромом, я по этому поводу много пила, потому скоро к этому добавились проблемы с алкоголем. Меня очень укрыло ещё осознание того, что больше не будет всего того, за что я любила жизнь: не будет походов, гор, бега (я и сейчас плохо хожу и не могу бегать, и не смогу, вероятнее всего), не будет любви, не будет того, о чём я мечтала на будущее - не будет семьи, детей (тогдашний гражданский муж тоже бросил меня в самом начале), не будет самолётов и парашютов, не будет... в общем. список был большой.
В общем, наступил момент Хэ, когда совсем уж было грустно и жить откровенно и сильно не хотелось. И я уже даже решилась. Не то чтобы как вот подростки под влиянием эмоций, а вроде как обдуманно. И когда я поняла, что вот избавление реально и я вольна это сделать и могу, и весь этот звиздец наконец-то закончился, я подумала о сыне, о младшем брате. Как они будут жить с этим? И я поняла, что я не могу с ними так поступить. Не могу. Так мой мальчик, которому я когда-то подарила жизнь, за которую пришлось сильно побороться, взамен подарил жизнь мне, сам об этом не подозревая (даже вот не знаю, стоит ли ему рассказывать?).
Я много плакала, потому что оказалась в западне. Так прошло какое-то время. Рядом были друзья, которые слушали мои жалобы, но вскоре они разбежались в большинстве. Я тогда думала, что они убежали от меня больной и ужасной, а они убежали от меня страдающей, стенающей и ноющей, но это я совсем недавно только поняла. Хотя я очень бодрилась, очень, шутила, смеялась, куда-то пыталась выбираться. Но настроения совсем не было, мягко говоря.
Потом был период, когда я приняла таки факт, что 1) придётся жить 2) видимо, по какой-то причине я жить всё-таки хочу и выбрала 3) с вероятностью 99% я не выздоровлю, хотя бывают и чудеса. А значит, придётся себя заставлять. Я бросила пить с помощью анонимных алкоголиков. Заставляние длилось не один год, это значило каждый день заставить себя открыть глаза, через боль повернуться на бок и встать. Я себя дрючила, я себя уговаривала, я себя обманывала, лишь бы встать и пройтись хотя бы по комнате. Периодически случались нервные срывы и истерики, потому что я очень уставала так жить. В тот период я жила одна и ничего никому не рассказывала - что со мной происходит. По сути, я тут вот так целиком всё описываю первый раз в жизни. У меня были друзья, приятели, и я не хотела снова всех потерять. И я никому не жаловалась. Почему я так сделала? Потому что я решила, что это моя личная битва, и я сама должна принимать этот бой. Сейчас я понимаю, что сделала неправильно, что не попросила о помощи - помогли бы те, кто хотел и мог бы, для кого это не было бы жертвой и мучением. Я тогда вообще не умела просить о помощи как следует (и сейчас умею не намного лучше). Но это я уже сейчас такая умная, а тогда я очень сильно была сосредоточена на своих проблемах.
Переломным был момент, когда я решила, что если и вправду я недолго проживу (да ещё и так паскудно), то попробую ка я прожить это время хорошо. Я стала пытаться жить каждый день как последний. Вставала и спрашивала себя: если сегодня последний день - как я хочу его провести? Такой подход дал мне невероятную свободу. Такой у меня не было, когда я была здорова и ничего не предвещало. Я научилась жить здесь и сейчас. Потом была психотерапия, йога, анонимные алкоголики, снова терапия, снова йога, велосипед и много чего другого. В моей жизни поменялось всё. Я стала искать разные методики, которые мне помогут - от религиозных до физических практик. Искала положительное во всём, училась по-другому общаться, писала дневники благодарности, что помогало в особенно паршивые дни. Училась слушать свою интуицию, свои желания, читать Знаки - всё, что может направить меня по правильному пути. Сейчас я в ремиссии, хотя бывают обострения. Мне очень страшно войти в обострение, я не хочу повторения и к миру в целом сильно насторожена. У меня сейчас есть семья, родилась доченька, я могу путешествовать, а я думала, что всего этого не будет. В общем, и я сама себя приятно удивила, и жизнь меня много удивляла и удивляет.
Сейчас мне хочется жить, хотя не всегда нравится: я продолжаю вставать и ложиться с болью (я долго сидела на обезболке, сейчас учусь обходиться без неё). К этому нельзя привыкнуть. И это то, что не делает тебя сильнее, как в пословице, а наоборот, расшатывает, обессиливает, превращает в кусок мяса. Я не стала сильнее, а слабее, многого не могу и не смогу, мои мыслительные способности сильно сдали из-за болезни. У меня появилось в жизни много новых смыслов и целей, но у меня и было много смыслов и целей, потому не могу сказать, что болезнь мне в этой области что-то дала. Потеряла одно, обрела другое, да и всё. Болезнь унизила меня. Она заставила меня почувствовать себя беспомощной, ненужной, лишней. И тут врядли меня поймут люди, которые никогда сильно не болели. Это я к чему? К тому, что я не отношусь к людям, которые говорят, что болезнь - это круто, это учит и улучшает и всё такое. Маленькие болезни - может быть, большие - ничего подобного.
А всё это было предисловием к следующему: тогда я хотела, чтобы меня умертвили, если я совсем слягу и уже ничего не буду соображать (такая была перспектива). Сейчас не хочу (хотя такое всё ещё может быть, хотя я уже прожила больше, чем мне напророчили). Хочу, чтобы со мной возились до последнего, тянули. Сейчас - я бы тянула до последнего. Может я и дура. Хотя честно скажу - восторга идея возиться с больным человеком у меня не вызовет, и я считаю, что это естесственно. Единственное, чего я не могу дать человеку в такой ситуации - не могу дать ему желание жить - у меня была в прошлом году история с подругой, больной раком.
В общем, вывод. Это сложный выбор - как поступить с человеком в такой ситуации и как поступить с собой. Я бы не стала никого осуждать. И то, как это вышло у меня - не значит, что как-то эдак надо или как-то эдак правильно, тут нет гарантий никаких. Когда я не знаю, как поступить с человеком в вопросе жизни и смерти, я спрашиваю себя: как бы я поступила со своим ребёнком? Я бы возилась. Мне сложно понять тех, кто бы нет, но я далека от какого-либо осуждения тут, потому что знаю, какой это груз и с той, и с другой стороны баррикад.
UPD. Захотелось добавить.
Во-первых, я так точно и не поняла, почему это всё со мной произошло, хотя вопросы "Почему я?" и "За что, Герасим? (с)" возникают у всех в такой ситуации рано или поздно. Из-за непонятости ситуации меня до сих пор мучают ужасы и приступы паники, что весь мир снова в моей жизни может рухнуть.
Во-вторых, очень обидно, что весь этот опыт, доставшийся такой ценой, невозможно никому передать. Потому что у каждого всё настолько своё, субьективно, индивидуально: мы ведь все такие разные. Даже если превратить всё это в советы - они не будут работать, я пробовала. Каждый, попавший в подобное с любой стороны баррикад, проживает свой персональный ад, в которым он бесконечно одинок, даже если вокруг толпа друзей и близких. Хотя друзья и близкие сильно могут скрасить.
В-третьих. Я очень долго держала обиду на людей, которые меня бросили, выгнали, не помогли (а ведь могли же, гады
). Но потом постепенно, мучительно приняла тот факт, что они были по-своему правы. У них сработал их инстинкт выживания. Здоровый человек стремится к здоровому, к здоровью, к энергии. Отсюда я сделала вывод, что 1) если человек стремиться к больному, то он мне ничем и не поможет, и мне уже самой выбирать такого человека не нужно 2) всё, что я могу сделать - постараться стать по возможности, хоть на сколько-то здоровой, энергичной и обрести опору в себе.
Я понимаю, что звучит всё это мегагероически, но ребята, Арина Родионовна! Оно так не было. Было столько грязи - со всех сторон. В таких раскладах трудно оставаться в белом и оправдывать чьи-то ожидания. Было много слёз, нытья, жалоб, жалости к себе и обиды на мир. Единственное, что я могу посоветовать людям, которым приходят мысли или слить кого-то, или отправиться самостоятельно ТУДА - подождать. Чуть-чуть. Помолиться Богу в конец концов. Потому что может что-то измениться в любой момент.
Делай что должен и будь что будет.